Драконьи камни

****




Пятин комоды, суконные морды,
между всяким окном
по челюсти с барахлом,
мокрым быльём.
Млечных стёкол беззубые взгляды,
бегущие прочь тополиного ряда,
ни кнута, ни палача не надо...
в каждом окне капелька ада,
в ней не слышно ни копоти, ни рёва, 
турбин вращения, лязга машин 
нет, простое будничное освещение.
А ты говоришь: подвиги, мучения.
Бросайте друзей, уравненье простое.
Прощайте жизнь! На неизвестное.
Проживёте пол года дольше, если
тяпнете ещё что-нибудь бредкое, помпезное.
Лезли душу вытопить. Вымаслить,
красиво, здорово, вменяемо...
очень видимо, осязаемо.
Сам себе: чего не хватает?
Кто ориентир меняет на цель хода?
Хоровод признаний, что ты... Разве
знаний искал, когда шёл в воду?
Пятимся, хотя не воротим морду.
Кашлет, искра, свеча, молча
не получается. Остаёшься
у развороченного комода,
баба, баба, где теперь золотая?
А старик – вот он.













*****
Своими заняты делами, 
Матереют, ходят самоварами.
Сижу у мира на завалинке,
Головой качаю, паинька.
Проходят мимо, паром пышут,
Холодом окатят. Вон он, 
с ними мимо ходит, 
мой братик.
Зайдёт, бывало, дымить начнёт:
«Непруха, брат, к тому идёт»
говорю о том же всё наоборот.
Он умница редкий и рано поймёт.
Чудная души у него порода.
Выводы, доводы...
Горько, что с ним мы седьмой воды.
И никак нет повода.

****
















– Ты говоришь, что пуст? 
Нет же, ты, карапуз, своих не имея,
полон чужих страстей этих чудо -
вещей, что не проявляют себя
времени занимая, сил так много
внутри тебя, твоё же тесня.
Как то – хозяина оттерев к порогу
гости свой быт ввели, 
на своём языке трындычат о любви...
о ситуации в мире. А ты в прихожей,
сохраняя лицо человечье,
замирая дыханьем ловишь красоту речи
богатых культурой гостей.
Сходил, заплатил за квартиру,
купил для себя овощей, для гостей – 
ветчины, вина, креветки и сыра.
Только вернулся – продукты изъяли,
выгнали, наказали: «Сиди у двери
на лестничной клетке»
(у гостей  теперь детки)
А ты говоришь, что пуст!
– Нет, я говорю: ну и пусть...


















****


Не спят шлюхи, шумит зухель.
У симулякра вадима между клавиш запал рубль.
Но он печатает невозмутимо,
он признаёт, что он симулякр,
Винит в том эпоху постмодерна,
пидор, наверно.
Что отрицать не станет, 
впрочем, немножечко порассуждает.
Пред ним открываются блоги,
он чувствует в них подлоги,
но едет к новой подруге выпив
виски или саке, ром?..
У неё там глаукома или не все дома.
Дорога на Киев. Ни чо, а – шо... пусть так, хорошо.
(Итак, история грозит вырасти в большой р...)
Она очень умна и некрасива.
Почти влюблена в симулякра вадима.
Но она не видит в нём перспективы, даже обратной.
не чувствует за ним стороны оборотной,
Не в курсе, человек он – робот?
Да и он, неясно чем руководим...
Её ник Nimfa, его – &ag!m.
Увлечение, приключение, влечение.
Послезавтра произойдёт их встреча:
Двадцать, лысоват, штанцы вельвет.
Прокурена, в хитрых очках, тридцати лет.
У обоих в глазах тоски – невыебать. 
Будет над чем порефлексировать.














****

Где скорость игла, где прозрачно дебелая тупость,
Где прошлого почти не осталось, где всё вернулось.
Где зияет улыбка, где гогочет девка, тянет тюзые,
Где топоры глаз из за бровен, сердитые карапузы.
Где гудят вен турбины, где атлеты потеют смолою,
Где участливые самозабвенно живут сами собою,
Где есть ещё тайные, всё ещё тёмные блядства.
Где есть абсолютная мера-противовес богатству.
Где текут в землю, не из, полезные дикие соки.
Там? Или тут? Здесь? Дальше? Ближе? Попал? А?
Вправо? Влево? Вправо-влево? Сломааааал?











****

Твои ко мне убийства
миную, я под стеклом.
берёшь заложников, кривляешься,
Грозишь мне кулаком.
Корми свои капризы грудью,
И паникуй, в истерике вишнея.
Рисуй ядовитым гусом.
такая погода меня не довлеет.
И твоё долгожданное
Большое горе – прорыв
Глупости. Самозатмение!
Не отменить, не проверить,
Как это могло быть.
...еслибыеслибыеслибыесли.
Остаётся забывать, не тетерить.
И вот ещё, я – чудовище.
А ты – чудовищное недоразумение.

****





****